Я много лет пытался понять, как связаны между собой молитва и исцеление. Я думал об этом тем упорней, чем больше у меня становилось знаний в области клинической эпидемиологии. Убедившись в том, что хорошо продуманные и верно организованные клинические исследования помогают найти пути более эффективного медицинского лечения, я задался вопросом: является ли молитва таким же лекарством от рака, как и те, которые я давно знаю и использую? Если да, то может ли молитва быть предметом научного исследования - и можно ли применять к ней те же методы, с помощью которых я пытался найти наилучшие способы проведения химио- и радиотерапии?

Чтобы убедиться в преимуществах того или иного конкретного способа лечения, и я, и мои пациенты опираемся на данные рандомизированных клинических испытаний (то есть испытаний на основе случайной выборки пациентов). И время от времени я задумывался, насколько оправданна моя уверенность в пользе молитвы. Если она является оправданной, то как это скажется на моей работе с пациентами, больными раком? Должен ли я ввести молитву в курс лечения, и если да, то как? Я знаю, что молитва - основа моей личной веры и моих отношений с Богом; но может ли она действительно изменять ход болезни самых тяжелых моих пациентов? Обязан ли я как христианин и как врач предложить молитву в качестве одного из способов терапии?

Я верю в то, что Бог во Христе искупил весь наш падший и порочный мир, и в этом смысле мое мировоззрение противоречит традиционной медико-биологической парадигме. Мое отношение к пациентам и лечению выходит за пределы биохимических и психологических аспектов и предполагает более широкий, всеобъемлющий взгляд на принципы исцеления и реабилитации организма. Однако не выйду ли я за рамки собственных знаний и опыта, не слишком ли много возьму на себя, если начну молиться вместе с пациентами и задавать им вопросы об их вере и духовной жизни - в то время, как рак разъедает их здоровье? И как им отличить истинную молитву от модных ныне индивидуалистических "духовных исканий"?

В прошлом году на конференции "Здоровье, исцеление и духовность", проходившей в Уитон-колледже, я познакомился с доктором Дэвидом Ларсоном (David Larson), христианином, членом епископальной церкви, и слушал его доклад о том, как духовная жизнь человека отражается на состоянии его здоровья. В начале этого года в одном из наиболее уважаемых медицинских журналов - "Анналы медицины внутренних органов" - появилась статья доктора Ларсона и его коллег из Национального института исследований в области здравоохранения и Центра медицинской этики, Кливленд. В статье приведен обзор исследований, свидетельствующих, что "статистически значимые данные… подтверждают: религиозность пациентов напрямую связана со снижением уровня заболеваемости и смертности". Далее в статье говорится: "…достоверные результаты исследований свидетельствуют, что религия и духовность оказывают благотворное воздействие на состояние здоровья, и отчеты об этом уже появились в ведущих медицинских журналах". Статья завершается выводом: "Есть убедительные свидетельства того, что духовность пациента может сыграть важную роль в преодолении последствий тяжелейших заболеваний". Некоторые исследования, проведенные в этой области, дают основания считать, что тут, скорее, важна не какая-то конкретная религия, а сила и подлинность религиозного чувства; мусульманин, иудей и индуист в равной степени могут почувствовать облегчение боли, эмоциональный подъем и общее улучшение состояния. Однако далее авторы этих исследований делают оговорку и предупреждают врачей-энтузиастов, что тут необходим тонкий и компетентный подход и "четкое разграничение различных сфер деятельности". В обществе, сверхчувствительном к уязвимости больного, границы между принудительной и искренней молитвой могут быть размыты; порой дело даже доходит до репрессий. Один уважаемый хирург-мусульманин рекомендует следующее: "Молитва под руководством лечащего врача допустима только в случае, если нет возможности пригласить пастора, если пациент сам изъявляет желание молиться вместе с врачами, и если врач молится искренне и не пытается при этом манипулировать пациентом". Если следовать этому руководству, то на совместную молитву врача и больного потребуется согласие целого ряда учреждений.

Мой интерес к этой теме недавно совпал, неожиданно для меня, с очень живым интересом собравшихся для свободной дискуссии двух десятков врачей-христиан, включая терапевтов, хирургов, физиотерапевтов, студентов-медиков и т. д. Вел диспут человек с явными ораторскими способностями - врач-ординатор, по специальности хирург-ортопед, который не без труда выкроил время из своего весьма напряженного расписания и разыскал три научных исследования, связанные с эффективностью молитвы. Нам предстояло разделиться на небольшие группы; каждая группа должна была изучить и проанализировать результаты одного исследования и затем доложить свои выводы всему собранию. Наш ведущий, казалось, подготовился прекрасно. Все присутствующие в силу своих профессиональных обязанностей были тем или иным образом связаны с Университетом Макмастера, международным центром, знаменитым своими исследованиями в области методологии клинических испытаний (поиск наиболее точных научных методов клинической медицины). Все, вроде бы, уверенно высказались в пользу трех испытаний на основе случайной выборки пациентов - ведь она автоматически снижала вероятность предубеждения, что решающим медицинским фактором, повлиявшим на результат лечения, является именно испытываемый метод. Наука делала шаг навстречу религии! Я с нетерпением ждал многообещающей встречи с братьями и сестрами по вере.

Самое строгое исследование, представленное на обсуждение, было проведено доктором Рандольфом Бирдом (Randolph Byrd) и опубликовано в 1988 году. Методом случайной выборки было отобрано триста девяносто три пациента, страдающих сосудистыми заболеваниями. Их разделили на две группы, за одну из которых предстояло ежедневно молиться возрожденным христианам из всех уголков Соединенных Штатов - вплоть до момента выписки каждого пациента из больницы. Исследование было "дважды слепым" - то есть ни сами пациенты, ни их врачи не знали, к какой группе относится тот или иной человек: к той, за которую молятся, или нет. За время исследования были зафиксированы многочисленные осложнения и изменения состояний больных; чем большее вмешательство требовалось для преодоления осложнений, тем менее вероятным считалось успешное выздоровление. В общем и целом, исследование показало, что пациенты во второй контрольной группе вдвое больше страдали от осложнений, чем те, за которых молились. Этот результат является статистическим значимым, т. е. вероятность случайного совпадения - менее 5%.

 

О втором исследовании мне особенно тяжело говорить, поскольку оно касалось детей, больных лейкемией. В контрольную группу вошло всего восемнадцать детей; за десятерых из них ежедневно, в течение пятнадцати месяцев, молились члены одной из церквей в городе Вашингтон. Опять-таки, ни пациенты, ни персонал больницы не знали, к какой именно подгруппе принадлежит тот или иной ребенок; однако неизвестно, было ли всем из них назначено одно и то же лечение. К концу исследования в подгруппе, за которую молились, оставалось в живых восемь детей из десяти; во второй подгруппе - только двое.

 

Третье исследование включало сто двадцать пациентов, страдающих повышенным кровяным давлением, причем на протяжении всего эксперимента они оставались на диете и получали прежнее лечение. Они были поделены на три подгруппы: одну из них раз в неделю, на протяжении пятнадцати недель, лечили возложением рук целители, чьи способности были несомненны; за пациентов второй подгруппы опытные целители молились в помещении, примыкающем к их палате; третья же подгруппа не получала молитвенного лечения. В результате у всех пациентов контрольной группы кровяное давление снизилось примерно одинаково, но у подгруппы, которую лечили возложением рук, существенно улучшилось общее состояние здоровья по сравнению с двумя остальными подгруппами.

Когда прозвучали все три наших доклада, председатель собрания методично проанализировал результаты, рассмотрев сильные и слабые стороны каждого исследования. В итоге он заключил, что молитва оказывает явственное целебное воздействие. Восторг, вызванный этим выводом, был чуть ли не осязаем. Мне показалось, что я вернулся в свою юность, в те времена, когда думал: как было бы здорово, если бы на горе Арарат нашли обломки Ноева ковчега! Какое чудесное было бы свидетельство в пользу библейской истины! Сейчас мы оказались примерно в таком же положении: мы дали миру доказательства того, что молитва исцеляет!

Когда обсуждение последнего исследования подошло к концу, я задал вопрос, который неожиданно изменил общий тон дискуссии. Уверены ли мы, спросил я, что молитва вообще поддается научному исследованию? Можем ли мы допустить, что результаты молитвы подчиняются тем же законам или нормам, что и другие способы лечения, и могут подвергаться научной оценке? (Так, например, как на основе исследований мы убеждены, что правильная и своевременная вакцинация предупреждает полиомиелит - заболевание, некогда бывшее неизлечимым.) Подчиняется ли молитва законам, которые позволили бы нашей методологии, основанной на принципах вероятности, подтвердить, проверить и обобщить результаты? Если мы исследуем молитву с помощью клинических испытаний, то смогу ли я с уверенностью сказать больному, что молитва - это столько-то процентный шанс улучшить его состояние или продлить жизнь на столько-то недель или даже лет? Или, может быть, это просто ловушка, в которую заманивает нас естественнонаучная парадигма конца двадцатого столетия? Я имею в виду вот что: может ли наука действительно привести нас к истине о нашей вере и духовной жизни так же, как она ведет нас к истине о нашем физиологическом, биологическом и психологическом здоровье? Для меня было не так важно, насколько я прав, как тот факт, что все участники дискуссии явно готовы были признать молитву таким же способом лечения, как, скажем, лечение травами или как прием таблеток от повышенного кровяного давления. То, что кто-то решил проверить гипотезу с помощью лучшего из современных научных методов, вовсе не обязательно означает, что ответ на данный вопрос вообще входит в сферу науки.

Затем я поставил вопрос еще острей: а что, если бы результаты исследований действенности молитвы оказались откровенно негативными? А что, если бы на больных, страдающих, скажем, артритом, молитва не оказала бы совершенно никакого воздействия и нисколько не уменьшила бы боли в суставах? А что, если бы воздействие все-таки было, но при этом оказалось статистически несущественным? Более того: возможно, проводились и еще какие-то исследования, которые показали отрицательный результат, - но они не были опубликованы, чтобы не вызвать в обществе негативного отношения к молитве в частности и к христианству в целом. Далее: если мы рассматриваем результаты молитвы в точности так же, как результаты других способов лечения, то сумеем ли мы как врачи сделать верные выводы в области их практического применения? Если бы, к примеру, исследования нового антибиотика показали, что процент смертей от менингита не стал ничуть меньше по сравнению с применением прежнего, проверенного медикамента, мы бы, скорее всего, отказались от нового лекарства в пользу старого и продолжили бы поиск. А если бы клинические испытания показали, что молитва никак не повлияла на процент смертей от лейкемии, - как бы мы стали дальше относиться к молитве? Некоторые христиане считают: раз молитва не помогла, значит, мы молились недостаточно искренно или недостаточно усердно. Но если так, почему даже самые искренние, горячо верующие христиане не бессмертны? Неужели мученики за веру погибли потому, что недостаточно пылко молились перед смертью? Что нам сказать о молитве нашим неверующим и скептически настроенным коллегам в случае неудачи? Признаться им, что молитва не подействовала? Или же критиковать собственный метод исследования и искать доказательства его научной непригодности? Я полагаю, нам следует признать, что молитва по природе своей не может быть постигнута научными средствами.

Меня очень беспокоит сам тот факт, что мне приходится выступать на эту тему. Наука некоторым образом сводит молитву до уровня "общей духовности". Так, доктор Ларри Досси (Larry Dossey) предпринял попытку исследовать возможные механизмы действия молитвы, применяя к ней модели квантовой физики и исходя из предположения, что заступническая молитва - это проявление сущностного единства человеческого и Божественного сознания, не ограниченного пространством и временем. В этом смысле, продолжает он, более эффективными могут оказаться ненаправленные молитвы (например: "Пусть случится лучшее из всего, что может случиться"). Идея "общей духовности", "духовности вообще" приобретает в современном обществе все большую популярность - и христиане усмотрели в этом возможность проповедовать свою веру в более "мягком" социальном климате. Но я полагаю, что христианам нужно быть очень осторожными, проповедуя Библию, не упуская из виду особенности восприятия аудиторией той или иной информации. Сначала необходимо осознать различие между молитвой в истинно библейском смысле (неотрывной от веры в Бога, самоотверженного служения Ему и своему ближнему) и желанием человека получить то, что ему представляется необходимым. Если превалирует второе, то исследование духовных запросов будет, в лучшем случае, сведено к ряду очень специфических случаев и ограничено кризисными ситуациями. Мало кто станет отрицать, что наши самые искренние молитвы звучат именно в тот момент, когда приходит беда (зачастую связанная именно со здоровьем). Но Библия не учит нас молиться только в тяжелые времена; напротив, мы призваны молится непрестанно, чтобы не сойти с пути, не уклониться от жизни в Господе. Молитва многогранна: мы молимся, чтобы прославить Бога, чтобы попросить у Него прощения, чтобы воздать хвалу Его силе, долготерпению, милости и праведности. Мы молимся, чтобы возблагодарить Бога. Мы молимся об установлении Его Царствия на этой и на новой Земле. Это Царствие будет установлено через нас, мы - орудия Божьи; и, хотя мы можем молиться о милости, об избавлении от надвигающегося несчастья (как молился и наш Господь перед распятием), мы всегда должны помнить: главное в молитве - не получить то, о чем мы просим, а научиться смиренно ходить с Богом Его путями; именно этому и учит нас молитва, на которую Бог дает ответ.

Именно в этом возникают проблемы у тех христиан, которые исследуют молитву с помощью клинических испытаний, но при этом признают, что ответ на молитву - это необязательно именно такой ответ, на который мы надеялись и о котором просили. Дэйл Мэтьюз (Dale Matthews) - упомянутый мной руководитель исследований эффективности заступнической молитвы - пишет в своей книге "Фактор веры" ("The Faith Factor"): "Духовная зрелость означает веру в то, что Бог ответит на наши молитвы согласно нашим истинным нуждам, какими их видит Он, а не мы, с нашим ограниченным зрением… Молясь, мы не должны принуждать Бога дать нам ответ. Нам нужно, напротив, снять с себя ношу ответственности за решение наших проблем, признать Божье присутствие и действие в нашей жизни. Ведь истинная цель молитвы - не получить желаемое, а приблизиться к Богу".

Нужно ли христианам продолжать исследования, связанные с эффективностью молитвы? Мэтьюз считает, что клинические испытания помогут нам ответить на ряд вопросов:

Какой метод или тип молитвы особенно помогает больным, которые молятся о собственном исцелении?

Как частота и продолжительность молитвы влияют на медицинские показания? Христос Сам учит нас, как долго и где нужно молиться: "И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаясь молиться, чтобы показаться пред людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говори лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им; ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него".

Влияет ли на состояние здоровья пациента его отношение к молитве - то, насколько важной и действенной он ее считает?

 

До какой степени экспериментально доказанная эффективность молитвы при определенных заболеваниях может быть экстраполирована на другие заболевания? Или же для подтверждения этих результатов следует проводить исследования действенности молитвы по отношению к конкретной болезни?

Ответ на вопрос: "Реже ли болеют раком люди, еженедельно посещающие церковь, по сравнению с теми, кто ходит в церковь раз в год?" - потребует более продолжительных исследований. Некоторые из них уже начаты - например, план сравнения уровня смертности среди членов религиозных и нерелигиозных киббуцев Израиля на протяжении пятнадцати лет.

Уже собираясь поставить точку, я наткнулся взглядом на главную статью под рубрикой "Жизнь" в газете "USA Today" от 29 июня 2000 года. Статья была озаглавлена: "Пожилые люди: молитва приносит пользу и душе, и телу". В ней говорилось о результатах опроса четырех тысяч пожилых граждан США. Их спрашивали, есть ли у них проблемы со здоровьем, молятся ли они, читают ли Библию и размышляют ли над ней. Авторы этого исследования сообщают, что у пожилых людей, которые никогда в жизни не молились, риск скорой смерти на 50% выше, чем у тех, кто молился хотя бы раз в месяц. У тех же, кто молился чаще, чем раз в месяц, нет дополнительных преимуществ.

С одной стороны, я благодарю Бога за то, что такая статья в наши дни может появиться в газете; с другой - она свидетельствует о трудностях, возникающих при истолковании такого рода данных. "Выводы исследования, - гласит статья, - может подстегнуть веру в божественное. Но автор придерживается канонов научного объяснения… Мы знаем, что молитва и медитация снижают стресс и, следовательно, способны уменьшать производство в организме гормонов стресса, таких, как адреналин". Далее следует заключение критика - профессора университета: "…это исследование, как и другие, ему подобные, пытаются провести в жизнь вредоносную идею, что молитва может защитить от болезни и смерти. А люди, которые болеют, несмотря на молитву, будут винить себя в том, что молились недостаточно усердно…

Это не настоящая медицина и не настоящая наука".

Не поймите меня превратно. Я не пытаюсь умалить духовные нужды больных - в частности, больных раком. Я только хочу предостеречь всех нас. Нам нужно очень бережно относиться к идее духовности и не секуляризировать ее, превращая в самоцель. Точно так же не следует рассматривать молитву как некое "общеукрепляющее средство" с предсказуемым действием, которое можно "прописать" самым разным людям, страдающим самыми разными заболеваниями. Как христиане и как работники здравоохранения, мы можем и будем извлекать пользу из потепления общественного климата и стремиться преодолеть ограниченную и примитивную ментальность, основанную на принципе "стимул-реакция". Мы будем нести весть о том, что Христос - Господь здоровых и больных, богатых и бедных, всех тварей Божьих - и искать истины Его Царствия. Но при этом нам нужно крайне осторожно пользоваться научным аппаратом, чтобы не умалить смысла и ценности молитвы. Я не уверен, что к молитве можно подходить с теми же научными методами, что и к другим аспектам творения - когда мы отделяем часть от целого, анализируем ее и затем пытаемся снова собрать целое, придавая ему уже новый смысл. Может быть, молитву тоже можно исследовать так - но я уверен, что на этом пути нас ждет куда больше подводных камней, чем открытий относительно роли молитвы в исцелении.

Джеймс Дж. Растховен

Перевод с английского Е. Канищевой

Христианский Научно - апологетический центр